Владимир Терехов

Внешне вполне рутинное событие, основным итогом которого обычно является принятие очередного годового бюджета, по ряду причин вызвало повышенное внимание внутри страны и за рубежом. Из них главная обусловлена возрастающей значимостью вообще всего происходящего внутри одного из двух ведущих мировых игроков.

Точно также в течение всего предыдущего года весь мир пристально наблюдал за ходом американской политической драмы, в каковую превратилась (тоже рутинная) процедура избрания нового президента другого основного геополитического игрока.

Если же говорить более конкретно, то особый интерес представляла реакция руководства КНР, во-первых, на итоги первого года выполнения пятилетнего плана, принятого “двумя сессиями” в марте 2016 г., и, во-вторых, на те серьёзные подвижки во внешнеполитическом пространстве, которые были спровоцированы, в частности, результатами выборов в США.

Год назад мы кратко обсуждали обозначенные тогда преобразования в сфере экономики. По степени радикальности они не уступают всестороннему повороту в государственной политике, инициированному 30 лет назад Дэн Сяопином.

Основным итогом работы прошлогодних “двух сессий” стала резолюция ВСНП “Цели, задачи нового пятилетнего плана Китая”, включившая в себя 14 пунктов. Целеполагание предусмотренных этим документом мер было обозначено в первом пункте (“Рост”), где говорилось, что руководство КНР намерено обеспечить удвоение к 2020г. объёма ВВП и доходов на душу населения по сравнению с 2010 г., а также содействовать “инновационному, скоординированному, зелёному, открытому и совместному развитию”.

В этих общих словах отразились серьёзные проблемы, накопившиеся в китайской экономике, внешним проявлением которых, в частности, явились: перепроизводство некоторых продуктов-полуфабрикатов (например, стали), не пользующейся спросом на внешних рынках; опасное загрязнение окружающей среды (вследствие развития “дешёвых” каменноугольных энергогенерирующих предприятий); недостаточный уровень внутреннего потребления производимых товаров и услуг.

В обобщённом виде эти и прочие проблемы проявляются в дефиците госбюджета, который в размере 1,2% от ВВП впервые обозначился в 2013 г. и с тех пор непрерывно возрастает. В бюджете 2017 г. он запланирован уже на уровне 3%, что в абсолютных показателях приближается к 350 млрд долл. По итогам февраля 2017 г. впервые за три года зафиксирован отрицательный баланс во внешней торговле.

Инициированная год назад радикальная экономическая перестройка является реакцией на возрастающие вызовы не только внутреннего, но и внешнего плана. Видимо, преобразования неизбежны, но их начало означает, что КНР входит в переходный период, который всегда сопровождается разного рода издержками. В том числе такими серьёзными, как рост безработицы.

Однако руководство КНР пока проявляет твёрдое намерение и далее придерживаться курса, обозначаемого мемом “структурная реформа предложения”. Об этом, в частности, свидетельствует решение правительственной “Национальной комиссии по развитию и реформам” о сокращении в течение текущего года производства стали и угля, соответственно, на 50 и 150 млн т. Оно было принято как раз во время работы “двух сессий”.

Комментируя её итоги, газета Global Times продолжает настаивать на том, что “структурная реформа предложения” будет способствовать “оптимизации китайской экономики”.

Для правящей КПК приобретает особую актуальность вопрос о сохранении доверия населения в условиях, когда возникает проблема соответствия продолжающей господствовать идеологии и содержательной стороны реформ.

“Идеологически неудобные” вопросы неизбежно возникают, например, в связи с одним из ключевых тезисов лидера КНР о необходимости резкого увеличения значимости в китайской экономике роли частного предпринимательства, прозвучавшего на форуме в Давосе. Впрочем, подобного рода вопросы ставились и 30 лет назад накануне реформ Дэн Сяопина. Как и тогда, видимо, будут найдены необходимые словесные обороты, которые и в этот раз такое соответствие установят.

В сфере обороны итоги очередных “двух сессий” подтвердили давно наметившийся общий тренд на строительство современных вооружённых сил под общим лозунгом “качество вместо количества”. О сокращении к концу 2017 г. на 300 тыс. общего численного состава НОАК говорилось ещё в 2015 г. во время празднования 70-летия окончания войны на Тихом океане.

В ходе же работы последних “двух сессий” было заявлено о сокращении численности резерва Сухопутных сил и в тоже время об “укреплении” резерва ВМС, ВВС, а также Стратегических ядерных сил. Оборонный бюджет в текущем году возрастёт на 7%, а не на 10-12%, как это было в среднем в предыдущие годы.

Всем более или менее значимым аспектам трансформации внешнеполитического окружения и реакции на них КНР была посвящена двухчасовая пресс-конференция руководителя китайского МИД Ван И, сделанная 8 марта на полях заседания парламента. В ней приняли участие свыше 500 иностранных и китайских журналистов.

Особый интерес пресс-конференция вызвала у журналистов самого Китая, среди которых распространяется мнение о том, что по уровню неожиданности и глобальной важности событий прошедший 2016 г. вполне подпадает под определение “чёрный лебедь”.

Этот термин был введен в оборот в 2007 г. современным американским специалистом в области влияния случайных событий на мировую экономику Николасом Талебом. Ван И постарался развеять связанные с этим определением мистические опасения и продемонстрировать готовность китайской дипломатии ответить на вызовы, порождаемые “чёрным лебедем”.

В Китае главный из таких вызовов видят в неожиданной победе на американских президентских выборах Д. Трампа, который сделал ряд противоречивых заявлений на критически важную для Пекина тему “одного Китая”. Сославшись на последний телефонный разговор лидеров обеих стран (состоявшийся 10 февраля), Ван И с удовлетворением отметил выраженное в нём “уважение” президентом Д. Трампом принципа “одного Китая, как отправной точки” развития двусторонних отношений.

По мнению китайского министра, американо-китайские отношения должны выстраиваться на базе взаимной выгоды (win-win cooperation) и на благо всего человечества, а не подчиняться логике игры с нулевой суммой. При этом плодотворному сотрудничеству обеих ведущих мировых держав не должно мешать “различие социальных систем”.

На вопрос корреспондента агентства Reuters о китайской оценке ситуации на Корейском полуострове Ван И высказался негативно относительно как нарушения Пхеньяном известных резолюций СБ ООН, так и идущих сейчас масштабных совместных военных учений боевых подразделений Южной Кореи и США. Прекращение того и другого, по его мнению, будет способствовать разрыву порочного круга, связанного с так называемой “дилеммой безопасности”.

Резко негативно было охарактеризовано соглашение между США и РК по развёртыванию на территории последней батарей ПРО THAAD. Китайский министр дал понять, что ответные меры КНР приведут к снижению уровня безопасности РК.

Представляется примечательной позиция Ван И относительно “проблемы денуклеаризации” Корейского полуострова, к решению которой были призваны в первую очередь как КНДР, так и США. При этом Китай был представлен “следующей дверью”, в которую могут войти (видимо, если посчитают необходимым) первые два участника конфликта.

Коснулся Ван И также популярного сегодня мема “пост-Западный мир”, фактически согласившись с наличием сегодня обозначаемого этим оборотом тренда в глобальной политике. Он отметил возрастающую значимость в мировых делах проекта “Великого шёлкового пути”, объединения BRICS, а также российско-китайских отношений. Китайский министр негативно оценил выход Великобритании из ЕС и высказал надежду, что “первое в мире экономическое объединение” сохранит дееспособность.

Отвечая на вопрос о перспективах отношений с Японией, Ван И высказался за их позитивное развитие. При этом давалось понять, что помехой для этого остаётся неясность в оценках Японией как своего недавнего прошлого, так и факта всестороннего роста Китая.

В целом в ответах на журналистские вопросы министр иностранных дел КНР в сжатой форме изложил сложившиеся к настоящему времени основные положения китайской внешней политики, к освещению которых не раз обращалось и НВО.

В заключение можно констатировать, что итоги очередных “двух сессий” демонстрируют сохранение наметившегося год назад в КНР тренда на радикальные преобразования. И не только в сфере экономики.

Оценка первых результатов и (если потребуется) корректировка начавшихся преобразований, а также их идеологическое обоснование станут предметом работы предстоящего осенью с. г. 19 съезда КПК.

Владимир Терехов, эксперт по проблемам Азиатско-Тихоокеанского региона, специально для интернет-журнала "Новое Восточное Обозрение".