Мир, увы, в огне. Этот огонь только разгорается. И почему-то кажется, что нам всем недостает пожарных. Зато поджигателей хватает.

При наблюдении за происходящим в современном мире и размышлении о поведении различных его элит невольно кажется, что значительная часть из них пребывает в состоянии или перманентного безумия, или истерики, приводящей к неспособности рационально подходить к происходящим событиям. В свое время Франсиско Гойя создал офорт, который был назван «Сон разума рождает чудовищ». Как пояснил художник, «когда разум спит, фантазия в сонных грезах порождает чудовищ, но в сочетании с разумом фантазия становится матерью искусства и всех его чудесных творений». То есть, если правильно понимать мастера, разум всё же должен пробудиться, и тогда чудовищные кошмары, порожденные безумными снами, развеются. И не просто развеются, а обернутся чем-то прекрасным и даже, может, полезным.

Однако кажется, что в случае элит стран Запада таких надежд мало. Та риторика, что слышится от них, та ярость, что звучит в их словах, скорее свидетельствуют о крайнем отчаянии и неготовности трезво понять, что происходит и уж тем более, что необходимо сделать, чтобы человечество сумело избежать настоящей катастрофы, угроза которой, увы, возрастает. Хорошим примером можно считать реакцию на слова папы римского о мудрости и смелости решений. «На мой взгляд, самый сильный — это тот, кто видит ситуацию, думает о своем народе, имеет мужество поднять белый флаг и вести переговоры», — сказал Франциск о моделях поведения Украины. Папу осудили многие на Украине, и большинство западных лидеров или отозвались критически, или же проигнорировали слова главы католической церкви. Вместе с тем ничего принципиально нового и уж тем более антихристианского папа не сказал, он всего лишь подчеркнул, что жизни людей хоть чего-нибудь да стоят, а к угрозам превращения этого конфликта во вселенскую катастрофу стоит относиться серьезно.

И вообще имеет смысл приглядеться к природе современных конфликтов, число и острота которых, увы, растут.

В течение последних лет 20 было написано немало статей и книг об изменении мирового порядка. Общее место в них — крушение гегемонии западного мира, распад мировой иерархии, переход инициативы в развитии, в процессах глобализации к странам Большого Юга, к незападным странам, прежде всего, евразийским, к Индии, Китаю, России и к Латинской Америке, Африке. Об этом писали и Фарид Закария, и Жан Бодрияр, и Эдвард Лютвак, и Питер Наварро, и многие, многие другие. Писали, конечно, по-разному, со своими акцентами, но в целом, всё неизбежно сводилось к размышлению о последствиях — негативных и позитивных — этой потери позиции.

Можно долго рассуждать о причинах утраты Западом лидирующей роли. Тут, несомненно, сыграли свою роль глобализация, развитие информационно-коммуникационных технологий, противостояние СССР и США, под сенью которого многие страны так называемого третьего мира смогли обрести больше самостоятельности, естественная смена поколений, распространение гуманистических ценностей и, наверное, еще огромное количество факторов.

Но мне кажется, что весьма существенную роль сыграло что-то вроде помрачения рассудка западных элит. Кстати, довольно симптоматичным можно считать сочинение Фрэнсиса Фукуямы «Конец истории». И тут важно не то, что Фукуяма невероятно, просто глобально ошибся, — стрела, которую он выпустил в мишень, попала ему примерно в спину, а то, что было в основе его ошибки, — исключительное самодовольство, даже своего рода нахальство многих видных представителей западных элит. В результате манера поведения стала крайне небрежной, даже неосторожной, серьезный анализ оказался подменен публицистической трескотней, огромную, несообразную ни с чем власть и влияние обрели всякого рода частные фонды, некоммерческие организации, чисто административные структуры. В результате политика стран Запада обрела довольно хаотические формы, а появление социальных сетей с их непрозрачными алгоритмами и общий рост влияния всякого рода медиа придали этому хаосу довольно злокачественный характер.

Но думаю, что где-то в самом начале ХХI века вдруг открылось, что западное доминирование растворяется, что мир, в целом, куда больше, куда энергичнее Запада, что он идет своей дорогой. Возможно, где-то тут и случился когнитивный диссонанс, из которого западным элитам, в целом, выбраться не удалось. Конечно, многие мыслители, ученые и даже политики поняли ситуацию, но преодолеть массовое давление интеллектуально-элитного плебса им не удалось. Десятки и сотни тысяч блогеров, журналистов, администраторов социальных сетей просто вытесняли здравые суждения на периферию мыслительного процесса.

В общем и целом, истеблишмент испугался и взял курс на усиленное продвижение западных моделей, причем, что характерно, практически любыми средствами, даже прямо противоречащими декларируемым ими сами же ценностям. Очень скоро, в силу объективных обстоятельств развития мира, Запад фактически перешел к обороне и принялся строить своего рода «Адриановы валы». В какой-то статье я даже писал про «Архипелаг НАТО», про своего рода огораживание, которым занялся Запад. Цель была простая: оградить свое, желательно с расширением, и ослабить остальных, всех, кто за пределом архипелага НАТО, за этими новыми «Адриановыми валами».

Однако постепенно стало выясняться, что это не очень получается, что стратегия не просто ошибочна, а носит разрушительный характер. Начала расти паника, появилось ощущение надвигающейся катастрофы. В результате родилось то, что можно назвать политическим безумием. Или просто безумием.

В свое время Гилберт Честертон в книге «Ортодоксия» писал о том, чем отличается безумец от нормального человека. Ошибочно считать, полагал он, что у сумасшедшего есть что-то такое, чего нет у нормального человека. Всё прямо наоборот: у психа нет того, что есть у нормального человека, а именно — воображения. Безумцы логичны, они следуют своим представлениям о том, как всё должно быть устроено, и не умеют удивляться миру, как обычные, нормальные люди. А последние, в силу способности быть открытыми и будучи в состоянии гибко реагировать на новые вызовы, могут и готовы создавать, в силу этого, новые миры.

Также западный истеблишмент оказался маниакально предан своей идее господства, превосходства над остальными. Мужества и способности увидеть новый мир, найти себе в нем новую роль и дать другим сыграть свою не хватило. По мере усиления незападного мира, повторю, росло и безумие.

Французский исследователь Доминик Моизи в книге «Геополитика эмоций. Как культуры страха, унижения и надежды трансформируют мир» пишет о том, что Запад управляем культурой страха, он чувствует, что теряет центральное положение в мире, и это приводит к панике, а последняя — к помрачению рассудка.

В то же время страны Азии живут, скорее, в культуре надежды, они открыты миру, хотят развития связей с ним. Они уверены в себе, в своей способности к навигации в современном, сложносочиненном пространстве, к глобализации. Моизи в качестве примера культуры унижения приводил в пример страны арабо-мусульманского мира, которые, по его мнению, возлагают вину за свое состояние на страны Запада. Мне же кажется, что за годы, прошедшие с выхода книги, арабо-мусульманский мир явно сместился в сторону культуры надежды. Впрочем, увы, медленно мелят жернова истории.

Жан Бодрийяр в книге «Дух терроризма» вообще пишет о том, что нынешнее состояние Запада, в том числе и интеллектуальное, оказалось следствием раскола его самого. Упрощенный, гегемонистский подход к внешнему миру оборачивается своего рода подавлением внутри самого западного сообщества. Механическое, линейное применение упрощенной шкалы ценностей приводит к росту того, что можно назвать духом протеста. Внутренние интеллектуальные противоречия только усиливают истерическую, паническую атаку и приводят в замешательство штабы западных стран. В результате поведение политических руководителей становится малопредсказуемым, что только усиливает опасность ситуации.

Некоторое время назад разгорелась (и до сих пор не прекратилась, впрочем) дискуссия о том, что можно было бы назвать «дилеммой 14/38» (если отсчитывать от Мюнхенского сговора. Можно, говорить о 14/39). Речь, понятно, идет о начале Первой и Второй мировых войн. Многие утверждают, что Первая мировая стала следствием череды недоразумений. Фактически, одна семья управляла Европой, английский король и российский государь были необычайно похожи, а кайзер Германии был им родней и знакомым. Увы, они не справились, и началась разрушительная война. В отличие от Первой, существует такое мнение,  что Вторая мировая была сознательным заговором Гитлера против мира. Сомнений в злодейской сущности нацизма нет, дело в уместности сравнений.

Искать сходства и различия нынешней ситуации с положением дел накануне мировых войн мне кажется бесперспективным. Во-первых, потому, что все исторические сравнения хромают, а во-вторых, потому что нынешняя ситуация беспрецедентна.

Если и искать какие-то аналогии, то уж, скорее, с чем-то вроде распада Римской империи полторы тысячи с лишним лет назад или китайской Империи Хань примерно тогда же. Или же, что может даже продуктивнее, с Тридцатилетней войной. Последняя, кстати, закончилась Вестфальским миром, который надолго определил модель, в которой жила Европа.

Но, повторю, нам нужно не исторические аналогии искать, а думать о будущем, о том, как нам всем спастись и добиться устойчивого, стабильного развития мира.

Так что нам сейчас требуется прежде всего разумное воображение, возвращение к некоей нормальности, разумности, трезвости и ясности мышления. Нужно восстановить способность продуктивно думать. Без этого нас в самом деле ждет катастрофа.

И нужны еще политическая воля и мужество. Надо, чтобы лидирующие страны мира всё же смогли выработать приемлемую для всех модель будущего. Договориться, а истерику отставить. При всей наивности расчета на вдруг пробудившуюся разумность, увы, другого выхода, кроме перехода от растущей вражды к началу полилога о будущем, нет.