Для достижения технологического суверенитета необходимо обеспечить высокую инновационную активность реального сектора экономики, активизировать процесс внедрения новых производственных технологий, предоставить возможности для опережающего создания производственных систем и выстраивания кооперационных цепочек между учеными, технологами, промышленниками, увеличить затраты на науку и в целом изменить подходы к финансированию НИОКР, говорится в ежегодном докладе РАН.

По состоянию на 2023 год поводов для радости авторы документа не находят. Согласно данным Всемирной организации интеллектуальной собственности, за прошедший год по сравнению с годом ранее Россия ухудшила свои показатели по таким критериям, как глобальный инвестиционный индекс (отступив с 47-й на 51-ю позицию), институциональное развитие (с 89-й на 110-ю), инфраструктура (62–72), уровень знаний и технологий (51–54). Скромный прогресс достигнут только в области развития человеческого капитала (27–26). Всего в этот рэнкинг включено 132 страны.

В общемировом потоке патентных заявок на изобретения доля России также уменьшилась — с 1,2% до 0,8%. В результате наша страна переместилась по этому показателю в мировом рейтинге с 10-го на 14-е место, несмотря на то что за последние пять лет количество НИИ, КБ и других организаций, занятых в НИОКР, выросло в РФ почти на 250 единиц и составило 4195.

В РАН считают, что основными причинами выталкивания России на задворки научно-технического прогресса являются низкая инновационная активность компаний (по этому показателю РФ отстает в том числе от своих партнеров по БРИКС) и централизованная модель финансирования науки, когда основным (более 67%) источником финансирования исследований и разработок остаются бюджетные средства.

Действующая стратегия НТР ставит задачу доведения к 2035 году соотношения государственного и внебюджетного финансирования науки до пропорции 50:50, а в целом расходы на науку должны составить 2% ВВП (до сих пор этот показатель никогда не превышал 0,90–1,13% — это в 4 раза ниже, чем в США, и в 5,8 раза ниже, чем в Китае).

Однако с момента принятия первой редакции стратегии в 2016 году эти и другие цели постоянно пересматриваются в сторону снижения, дабы соответствовать реальной динамике. В очередной раз стратегия была отредактирована в 2024 году. Теперь в ней сделан акцент на адаптации задач научно-технического развития к санкционному климату, на системном изменении подходов к научно-технологическому развитию страны, а также на способности российского общества давать эффективный ответ на возникшие экстренные вызовы. В числе новшеств в стратегии НТР упоминается и такой пункт, как «патриотическое воспитание российских ученых».

Научно-технологический суверенитет никоим образом не подразумевает автаркию: в условиях «мобилизационного развития» он не исключает обмена знаниями с учеными из дружественных и нейтральных стран. Но российские технологии все равно должны быть приоритетными, а импортозамещение — долговременной стратегией. Конечной целью, без уточнения конкретных сроков ее достижения, в РАН называют сперва обеспечение технологического паритета с развитыми странами, а затем и достижение лидирующих позиций на новых рынках высокотехнологичной продукции.

Законодательно и концептуально такие цели сформулированы в длинном списке государственных документов — можно упомянуть «Стратегию научно-технологического развития Российской Федерации», программу «Научно-технологическое развитие РФ», многочисленные постановления правительства, Совета федерации и других органов власти. По оценкам ВЭБа, стимулирующие меры позволят сформировать кредитный портфель в размере 5–10 трлн руб., в том числе 1–2 трлн руб. уже в первый год после запуска такого механизма.

В новых условиях технологический суверенитет России подразумевает национальный контроль над воспроизводством критических и сквозных технологий, переход к инновационно ориентированному экономическому росту, усиление роли технологий как фактора развития экономики и социальной сферы, обеспечение устойчивого функционирования и развития производственных систем.

Авторы концепции понимают, что для увеличения доли научно-технического продукта отечественного производства мало только стимулирующих мер — необходимо создать спрос на такую продукцию. С этим ситуация тревожная: с 2000 года число организаций, специализирующихся на внедрении результатов научной деятельности, сократилось почти на 85%. На 2024 год их на всю страну насчитывается всего 13. В целом же численность научных кадров за прошедшие 23 года сократилась на 24,5%. По показателю численности ученых на общее число занятых в экономике Россия занимает одно из последних мест в мире — 55 на 10 тыс. (для сравнения: в Израиле эта цифра достигает 174 на 10 тыс.).

Эта ситуация с каждым годом усугубляется старением остающихся научных кадров (36,6% исследователей старше 50 лет, 23,7% — старше 60 лет). Дефицит 40-летних сотрудников вызван отсутствием стимулов для работы в научных учреждениях.

Особое беспокойство на фоне других областей науки в РАН вызывает состояние научно-исследовательских кадров для сельского хозяйства: с начала века сокращение их численности превысило 35% — хотя в этой отрасли имеются успехи. Так, в трех центрах геномных исследований была создана аннотация сорта пшеницы «Саратовская-29», лежащего в основе многих других сортов; получены штаммы дрожжей, синтезирующих D-молочную кислоту; создана новая линия трансгенных мышей для тестирования препаратов против коронавируса; разработаны новые линии хозяйственно значимых растений, промышленно значимых ферментов и штаммов продуцирующих их микроорганизмов, клеточных моделей и лабораторных животных, технологии генетического редактирования, диагностических систем, лекарственных препаратов.

Предполагается, что для исправления такой ситуации к 2030 году будет развернуто порядка полутора десятков мегапроектов по выпуску сложного оборудования, импортные аналоги которого в России недоступны. Но быстро набрать обороты будет весьма проблематично в силу специфики научного труда, длительности времени, необходимого для приобретения исследовательских навыков и сложности адаптации в науке специалистов из других сфер экономики, подчеркивают в РАН. Тем более что в 2025 году планируется сокращение расходов федерального бюджета на фундаментальную науку на 10% относительно 2024 года.

В РАН тревожатся, что в условиях дефицита ресурсов такая смена приоритетов равносильна принятию стратегии форсированного догоняющего развития. Это означает, что направления исследований, не соответствующие определенному набору приоритетов, финансироваться не будут. В первую очередь без денег могут остаться «меганаучные» исследования, которых сегодня в РФ насчитывается десять (коллайдер в Дубне, нейтринный телескоп на Байкале, «Царь-лазер» в Сарове и др.)

В попытке развязать клубок вышеназванных проблем в РФ с 2020 года реализуется нацпроект «Наука и университеты». Его цель — присутствие России в десятке ведущих стран по объему научных исследований и разработок.

В 2023 году было в числе прочего получено 3710 патентов на изобретения по областям, определяемым приоритетами научно-технологического развития РФ; получена 651 единица конкурентоспособных технологий и высокотехнологичной продукции; создано 5195 новых высокотехнологичных рабочих мест; 3960 человек прошли обучение в центрах развития компетенций руководителей научных, научно-технических проектов и лабораторий.

В целях устойчивого развития регионов в РФ создается сеть современных кампусов, к 2030 году их число должно составить 25.

К 2023 году создано 240 новых лабораторий по таким направлениям, как климатические исследования, новая медицина, новая энергетика, сельскохозяйственные науки, микроэлектроника. В 2024 году с учетом экспертизы РАН будут открыты еще 200 молодежных лабораторий.