Национальной идеей в России должен стать профессионализм, уверен актер Михаил Пореченков. По его мнению, современные молодые люди не понимают, что такое работать, и испорчены мечтами стать блогерами. О том, какую роль в этом сыграл интернет, а также об уважении к простым людям, мечте дочери стать актрисой и судьбе сериала «Агент национальной безопасности» артист рассказал «Известиям» по случаю премьеры спектакля «Заговор чувств».

— Михаил, «Заговор чувств» — ваша третья работа с Сергеем Женовачем. Вам нравится классическое направление, которое он взял за основу в Художественном театре?

— Почему классическое? В театре позволен любой эксперимент, пожалуйста. Вопрос лишь в интересности предложения, но его отношение к материалу, к высказыванию и к творчеству всегда очень серьезное. Пока побеждает классический стиль, но есть и пример Ренаты Литвиновой, которая написала прекрасную пьесу, ей предоставили все условия, чтобы ее выпустить. Думаю, что Сергей Васильевич готов к любому эксперименту.

Если все вокруг говорят о продукте, который нужно продать, то он говорит об исследовании, которое должно присутствовать в любой творческой работе. И в этом я с ним, а не с теми, кто хочет что-то продавать. Не заработаете вы театром никогда, нет такой возможности. Мне кажется, МХТ им. А.П. Чехова сегодня на правильном пути. Это сложный путь, не все его принимают и понимают, все говорят: «А давайте что-нибудь эдакое». Мне кажется, что в классике много неизведанного, много нового, там можно найти всё что угодно. Сергей Васильевич знает и понимает, какой театр он хочет построить, смею надеяться, у него это получится. Это русский драматический театр, где главное — актер, который работает, играет, импровизирует, живет.

— Вы намеренно сделали вашего персонажа-колбасника таким смешным? Каждое ваше появление сопровождается хохотом зрителей.

— Наверное, я смешной сам по себе. Люди на это реагируют.

— Вам нравится ваш персонаж? Человек, влюбленный в колбасу.

— Мне нравится, что он настоящий работяга. Что происходит с этим фанатиком дальше — уже другой вопрос, но как человек дела он вызывает у меня уважение. Если бы у нас в стране все работали, а не мечтали быть всякими блогерами, если бы уважали рабочих людей, а не тыкали им, всё бы было по-другому.

У меня вызывают уважение те, кто трудится, кто каждый день приходит на работу и профессионально делает свое дело. Я и сам человек рабочий — ни у кого деньги не ворую, а почти каждый день прихожу в театр и репетирую, несколько раз в месяц выхожу на публику. Для этого я учился, государство тратило на меня средства, дало возможность выбрать профессию, которую я захотел.

— Быть простым рабочим никто не хочет. На них современная молодежь смотрит чуть ли не с высокомерием, считает какими-то неудачниками.

— Это очень прискорбно. Помню, как-то давно я был в Германии и увидел, что в очень дорогой ресторан пришли два электрика в рабочей одежде, по-моему, меняли там лампы. Им быстро накрыли на стол, официанты обслуживали их уважительно. Представьте: вокруг обедают красиво одетые люди, а рядом рабочие в комбинезонах.

Из любопытства я спросил у администратора, почему к ним так относятся, обслуживают на высшем уровне? Мне говорят: «Что вы, это самые уважаемые люди». — «Почему?» — «Они работают для нас, меняют для нас лампочки». Вот это уровень! А у нас что? Сталь варишь для нас? Тьфу на тебя, сталевар! А ты кто? Ты врач? Да пошел ты на фиг, врач! А кто ты? Я блогер! А, ну это другое дело! Когда мы научимся уважать простых тружеников, многое изменится в нашей стране. Незаметно для нас они варят сталь, водят самолеты, занимаются грузоперевозками, за рулем сидят, шьют, производят. Человек труда должен пользоваться уважением.

— Когда-то рабочих уважали. Что изменилось? В какой момент?

— Не знаю, когда это поменялось. Видимо, когда деньги встали во главу угла и все стали мериться их количеством. Всё человеческое в себе доистребили, как писал Владимир Семенович Высоцкий. Думаю, еще и интернет сыграл в этом огромную роль. Жалко, что так происходит. К сожалению, молодежь совсем не понимает, что такое работать, все считают, что им все должны. Что государство им обязано. Но это заблуждение, никто вам ничего не должен. Идите и работайте сами. Я думаю, что скоро закончится эта их истерия и радость. Порядок надо наводить.

— Гайки закручивать?

— Весь мир в наше время ищет выход из создавшейся сложной ситуации. «Мне вчера дали свободу, что я с ней делать буду», — говорил опять же Владимир Семенович Высоцкий. Это сложные вопросы, которые мы поднимаем в нашем спектакле «Заговор чувств». Что такое человек, что такое душа человека, какие закоулки и потемки там могут быть, какие светлые стороны.

Про пьесу [Юрия] Олеши писали, что она о том, как маленький человек, интеллигент, стал не нужен в этом обществе, не востребован в среде, которая пытается что-то производить, создавать, идти вперед. Сам по себе интеллигент измельчал, сам интеллигент ведет себя некрасиво — он требователен, он жаден, он пьет, он всех ненавидит. В спектакле он долго разговаривает об этом, а потом попадает в руки тех, которые говорят: «Ну бей, ну наведи порядок».

Мы говорим о том, что человек настолько непознаваем, его внутренняя структура настолько тяжела и многообразна, собрана, как лоскутное одеяло, что там есть и черные, и светлые моменты. Сложно говорить об этом, но мы пытаемся.

— Ответов не даете?

— Нет, у нас нет ответов! Дать ответ было бы слишком просто, пусть лучше каждый зритель найдет его сам.

— Хочу вернуться к разговору о молодежи, которая не хочет работать, а только и мечтает о легких деньгах и блогерстве. Кто всё это должен регулировать, нести ответственность?

— У меня товарищ есть [кинорежиссер] Сережа Швыдкой, мы с ним однажды говорили о том, как описать национальную идею. Что поставить во главу угла. Оказалось, что всё просто — профессионализм. Пусть профессионализм и будет нашей национальной идеей. Если вы утверждаете человека на роль второго плана, не берите кого попало, людей с улицы, возьмите профессиональных актеров. Из-за этого повысится качество всего продукта, будет зрительский интерес. Берешь профессионального водителя и понимаешь, что получишь хорошее обслуживание, качество, скорость, а возьмешь непрофессионального — будет ДТП. Надо, чтобы люди, которые оказались на ответственных постах, которые что-то решают, тоже это понимали.

— Кстати, в кино кумовство процветает. Говорила с [актером] Сергеем Буруновым, он очень возмущался, что в индустрии мало профессионалов и много родственников.

— Мы об этом тоже говорили однажды с [актером] Филиппом Янковским. Почему-то, если сын сталевара пошел в сталевары, это хорошо. Это династия. Но если сын актера пошел в эту профессию: «Ну всё, потащили своих». По-моему, Иван Янковский — прекрасный актер. Но все его почему-то подозревают в этом, как вы говорите, кумовстве. А это же самый настоящий эффект несоленого огурца — когда свежий огурец кладешь в банку с солеными, он просаливается. Дети артистов ведь ничего, кроме съемочных площадок и театральных кулис, не видят. Они с малолетства всё время варятся в этой среде.

— Вариться в среде не значит быть талантливым.

— Хорошо, пусть не все талантливы, но и мегаталанты нужны далеко не везде. Есть огромное количество людей, которые играют вторые и третьи роли. Каждый должен быть на своем месте.

То, что дети актеров идут в актеры, ну что с этим делать? Моя дочь Мария, например, тоже живет театром и кино. Она создала вокруг себя такой мир, в который не пускает ничего, кроме этого: выигрывает все конкурсы чтецов, участвует во всех школьных спектаклях. С самого детства стрелка ее компаса направлена только туда. Я буду рад, если дочь пойдет в актерскую профессию, потому что она у меня кипяток.

— Не все артисты так говорят, некоторые берегут детей от актерства. Профессия сложная, опасная. Не согласны?

— Работа сложная, правда. Но я верю в то, что каждый должен заниматься своим делом, и если уж у ребенка есть к тому склонность, глупо и жестко его тормозить на этом пути. Я всегда говорю дочери: «Маша, ты хочешь быть актрисой?» — «Да!» — «А если не будешь?» — «Дышать не смогу, помру сразу». И как после этого ее отговаривать? Если это нужно как глоток воздуха. Я по себе знаю: в молодости думал, что будет, если не поступлю в театральный? Что будет дальше? Ведь я жизни без этого не представлял, не было у меня запасных вариантов.

Конечно, когда ты погружаешься полностью и становишься человеком профессии, ничего там легкого нет: там сложно, ребята. Все думают, что это тусовки одни. Но вы посмотрите ролик, он есть на YouTube, там после съемок в Голливуде за обедом сидят герои «Марвел». Скарлетт Йоханссон там, Тор. Минут пять идет ролик, и всё это время они едят молча, ни слова не говорят, плечи опущены. Я подумал: «Понимаю вас, пацаны, понимаю. Хороший денек у вас сегодня был, ребята». Вот какая работа.

— Недавно в новостях вышел ряд материалов, в которых написали, что [актер] Алексей Серебряков вернулся в Россию. Помню, когда он негативно высказался о России, вы выступили против него.

— Я против Лехи никогда не выступал. Каждый имеет право на свое собственное мнение. Мы с Лешей работали, я знаю его как прекрасного артиста — глубокого, серьезного. С ним приятно работать, посидеть за одним столом, поболтать. Всякие моменты в жизни бывают. В целом о России вообще говорить неправильно и некорректно, думаю, она слишком многообразна, сложна и велика, чтобы судить о ней в общем. Есть некоторые моменты, которые и меня раздражают, я с ними не согласен, хотелось бы, чтобы этого не было. Но считаю, что у каждого есть возможность и право высказываться так, как он думает.

— Несколько лет с таким шумом запускали съемки продолжения «Агента национальной безопасности». Почему проект до сих пор не вышел?

— Не всё зависит от нас. Я очень благодарен этому проекту, он сыграл большую роль в моей жизни. Может быть, сейчас не время. И, может быть, мой Леха живет отдельно, без меня. И, может быть, зритель с ним еще встретится.