Отдельные попытки проверки устойчивости нашей обороны, конечно, дают результат. Наши войска по этому поводу неплохо тренируются, враг несет приличные потери. Когда в прессе рассказывают о якобы их тактике "тысячи уколов", то, на мой взгляд, это полнейшая бестолковость. Эта тактика ведет к огромным потерям. Но если врагу это выгодно, то хорошо. Не хочу осуждать, говорить об их моральных принципах, там клейма ставить негде.

Сегодня враг пытается повредить наши минные поля. К сожалению, много сухой травы, пускают палы. Тротил не взрывается, но просто горит, как парафиновая свеча. Мы тоже пускаем палы, накрываем врага, когда он пытается тушить. По выжженной степи ведь очень хорошо видно каждую точку.

Является ли все происходящее предвестником контрнаступления? Надо понимать, что пока мы не видели в действии западные танки и что-то еще из поставленного Киеву. Но основную часть поставленного оружия все-таки видели: Storm Shadow, Himars, артиллерию... У них много боеприпасов. По количеству обстрелов видно, что в них у противника нет недостатка. Если бы я готовился к наступлению, то где-то бы явно экономил.

Количество беспилотных летательных аппаратов у врага большое. Мы в вопросе средств РЭБ (радиоэлектронной борьбы. - Прим. "РГ") подтянулись, но на всем протяжении линии боевого соприкосновения пока не можем их использовать. Борьба с беспилотниками обрела новый уровень, мы видим работу малых ударных БПЛА, они пытаются соорудить что-то типа наших "Гераней". Но применение врагами беспилотников пока великого результата не дало.

В то же время высокоточными ударами, которые мы последние дней 10 наносим по всей территории Украины, по данным наших ребят, которые обычно за "ширмой", мы очень неплохо отработали. В Хмельницком поражены объекты энергетики, склады, пункты управления. При таком подавлении резервов и баз материально-технического обеспечения можно сходить, конечно, в контратаку, но далеко не факт, что это будет эффективно.

У нас самые тяжелые направления - Белгородская и Брянская области. Это нам показала жизнь. У нас в резерве находятся те, кто служил в пограничных войсках. Не надо объявлять мобилизацию, а надо создать условия, чтобы люди вернулись.

Мы же сейчас набираем контрактников в Вооруженные силы. А что нам мешает сделать то же самое в пограничной службе? Ничего не мешает. Люди уже обученные есть.

На это нужно время, но надо начинать действовать. А если просто бояться, что у нас ничего не получится, то это и есть самое страшное. Такие сомнения надо отмести.Повальное минирование - не лучший вариант, но участки потенциального прорыва на границе надо минировать. Там, где противник прорвался в Белгородской области, вокруг все было заминировано, кроме дороги, где они прошли. Там инженеры поработали достойно, но перекрыть надо было не только минные дорожки, а полностью поле, поставить управляемые поля, они бы моментально громыхнулись.

Еще такой момент - после начала открытого противостояния между Россией и Западом было сказано много слов про то, что благодаря этим действиям РФ, украинцы якобы сплотились и стали наконец-то единой нацией. В реальности, не надо путать коллективную симптоматику аффективных психических расстройств с формированием этнической идентичности. Последнее занимает даже не годы, а поколения, и требует совсем других декораций.

По разным источникам, количество погибших со стороны киевского режима на поле боя превышает 250 тысяч человек, но скорее всего существенно выше. Количество умерших после или неспособных вернуться в строй в 3-4 раза больше.

При переводе в сопоставимые значения, с поправкой на общую численность и численность поколения 18-45 лет (основной детородный возраст), значимость потерь киевского режима нужно пересчитывать кратно. По имеющимся оценкам, сейчас на территории подконтрольной Киеву проживает менее 15 млн человек, уж очень много беженцев. При любых раскладах, значительная часть из уехавших не вернётся.