В одном из самых тихих уголков центра Европы внезапно вскипели нешуточные страсти. Причиной оказался всего лишь ужин, на котором встретились нидерландский политик и французский дипломат. И во время этого ужина прозвучало предложение поделить между этими странами Бельгию.

Выдвинувшим эту идею политиком оказался не какой-то маргинал, а Мартин Босма – глава Палаты представителей Нидерландов. Дипломатом же, который удостоится столь сногсшибательного предложения, стал французский посол Франсуа Алябрюн.

Босма не смутило, что Бельгия – независимое европейское государство. По его идее, Нидерланды по старой памяти заберут себе Фландрию – регион, жители которого говорят по-голландски, а французам оставят Валлонию, где распространен французский язык. И Голландии хорошо, и Франция не в обиде.

Первой об этой поразительной беседе написала в издании NRC голландская политическая обозревательница Петра де Конинг, которая поведала и некоторые дополнительные детали. На обеде, по ее данным, присутствовали не только Мартин Босма и Франсуа Алябрюн, но и другие депутаты нидерландского парламента. «Эти депутаты, а по их словам, и посол, были поражены, когда услышали, как Босма сказал то же, что однажды сказал и Герт Вилдерс: что Нидерланды хотели бы заполучить Фландрию. Тогда Валлония могла бы, – по словам депутатов, заметил Босма, – отойти к Франции».

Когда NRC попробовал получить от Босма объяснения, политик не пытался оправдываться, что его как-то неправильно поняли. Он лишь хладнокровно заметил, что «во время подобных встреч разговаривают о политике и о вещах, которые потенциально могли бы случиться, да».

Бывшего журналиста Мартина Босма западные СМИ классифицируют как крайне правого политика, который представляет Партию свободы, основанную Гертом Вилдерсом. Последний не раз заводил речь о Великой Голландии, которая объединит все исконно голландские земли. И самое главное – эту идею поддерживают некоторые политические силы внутри самой Бельгии, которые спят и видят, как бы им выйти из состава королевства.

Так, четыре года назад нынешний бельгийский премьер-министр Барт Де Вевер уже публично заявлял о том, что Фландрия должна вернуться в состав Нидерландов. Собственно говоря, до 1585 года (и в сравнительно короткие периоды после данной даты) эти земли считались одной и той же территорией, но бесконечные войны, религиозные раздоры и династические браки отдельных правителей привели к тому, что Фландрия в итоге стала частью Бельгийского королевства, оформленного в 1831 году.

«В 1993 году я уже был одним из организаторов студенческой конференции, посвященной Великой Голландии, – вспоминал Барт Де Вевер. – Я никогда не отказывался от своей мечты – чтобы все голландцы стали однажды жить вместе. Им принадлежала бы одна из самых мощных экономик мира. Можно будет объединить порты Антверпена и Роттердама, которые станут воротами в экономику северо-западной Европы. Это похоже на фантастическую историю… и люди пока морально к этому не готовы».

Тем не менее он не преминул напомнить, что многое, что когда-то казалось немыслимым, с течением времени становилось реальностью. Однажды придет время и Голландии стать великой – а собственно говоря, почему и нет? В конце концов, мечтать не возбраняется даже политикам.

Но одно дело – мечты вслух в 2021 году, а другое – когда официальное лицо, спикер парламента Нидерландов, в разговоре с не менее официальным лицом – французским послом – в 2025 году заводит речь о расчленении соседнего государства. И дает понять, что это пойдет всем на пользу.

При этом публично европейские лидеры не устают учить Россию, что «границы должны быть неприкосновенны», и отказываются обсуждать вопрос даже с принадлежностью Крыма. Однако между собой, как оказалось, европейцы прекрасно могут обсуждать расчленение своих собственных соседей, ничем им не угрожающих.

И если присмотреться к скандальной истории с готовностью разделить Бельгию – политики даже речь не заводят о том, чтобы спросить мнение народа, который на этой территории живет. Все очень просто: нам Фландрию, вам Валлонию – и всё. Россия, которую на Западе упрекают в имперских комплексах, проводила референдумы на своих исторических территориях. Если уж и говорить о возвращении исторических земель, то Россия имеет на это больше всех прав как крупнейший разделенный народ Европы. В случае с Бельгией разговор строится так, что страну собираются просто поделить, как пирог. И Мартин Босма явно не одинок в этом своем стремлении.

В самом деле, когда в новостях то и дело говорят о потенциальном присоединении Гренландии к США (или целой Канады) – почему бы спикеру нидерландского парламента не попытаться прощупать почву на предмет того, как воспримут другие страны идею тоже кое-что присоединить. И это даже несмотря на то, что, к примеру, тот же Барт Де Вевер в последнее время сделался куда осмотрительнее в своих высказываниях по поводу Фландрии.

«Вы же понимаете, что у Фландрии и Нидерландов много общего, – говорил нынешний бельгийский премьер несколько месяцев тому назад. – Но сейчас не время говорить об их воссоединении».

Пока в Бельгии возмущаются «сюрреалистичным» предложением Босма, во Франции СМИ называют его слова «шокирующими», но одновременно указывают, что в Бельгии как таковой действительно нет единства, и разделение в значительной степени проходит именно по национальной (и языковой) принадлежности: «Массовая иммиграция, исламизация страны, равно как и культурные и экономические различия, усиливают напряженность между более консервативной Фландрией и более прогрессивной Валлонией. И подпитывают стремление к расколу».

Одним словом, разговоры о том, как сделать Голландию снова великой, возникли вовсе не на пустом месте. Не говоря уже о том, что французам, которые после Второй мировой войны только и делали, что теряли территории, в первый раз пообещали что-то дать. Само собой, французы чрезвычайно этим заинтересовались – хотя реакции простых граждан могут показаться порой неожиданными.

Например, читатель «Фигаро» уже советует валлонцам не поддаваться и не присоединяться к Франции, «потому что мы тут, в Савойе (присоединена к Франции в 1860-м), испытали на себе, что такое аннексия» и «едва ты стал французом, все кончено». «Валлония теперь как Алжир, не надо нам ее», – протестует другой читатель. «Пусть Голландия забирает Фландрию, но Валлонию нам не надо, мы и с Майоттой справиться не можем», – щедро делит европейские земли еще один читатель.

«Если уж надо кого-то аннексировать, давайте заберем Швейцарию», – предлагает кто-то очень практичный. «Обязательно надо забрать Брюссель, обожаю этот город», – пишет некто восторженный, а кто-то не без сарказма уже предлагает выкинуть оттуда всех евробюрократов и, дабы не мелочиться, восстановить «империю Карла Великого» и вернуть столицу в Экс-ля-Шапель, он же Ахен. Правда, есть такой момент, что ныне это город на территории Германии, а не Бельгии, но лиха беда начало.

 Учитывая европейскую историю и накопившиеся взаимные претензии, в Европе можно перерисовать еще много границ. Между Германией и Польшей, между Австрией и Италией, на Балканах, в Испании, не говоря уже о Франции, которой сейчас предлагают Валлонию, но которая вообще-то скорее может потерять Корсику и все заморские территории. Так что не исключено, что те, кто хотят кого-то поделить и присоединить, сами рискуют быть в итоге поделенными.