Генеральный директор Госкорпорации Ростех Сергей Чемезов в интервью журналу «Разведчик» рассказал о том, как создавалась Госкорпорация и что является ее главным успехом, оценил текущий уровень военно-технического сотрудничества России с другими государствами, отметил преимущества российского вооружения над зарубежными аналогами, а также дал совет молодому поколению, как найти свое место в жизни.

— Сергей Викторович, вы возглавляете Ростех без малого 20 лет, можно сказать, стояли у истоков возрождения отечественного машиностроения. Расскажите, чем было обусловлено решение о создании госкорпорации и что вы считаете главным успехом за прошедшее время? 

— Ростех создавался в 2007 году как логичный ответ на сложившуюся ситуацию в российской оборонке. Тогда десятки компаний находились в банкротстве, утратили свои мощности, многие уже не работали. Конструкторы и инженеры в поисках заработка уходили торговать на рынок. Мы теряли людей и предприятия, которые должны были ковать щит и меч нашей страны. 

В то время я возглавлял «Рособоронэкспорт» и хорошо понимал: пройдет еще немного времени и все окончательно встанет, оружейный экспорт сойдет на нет. И нашей армии тоже поставлять будет нечего. Тогда и появилась идея создать мощный государственный холдинг с централизованным управлением, который объединит оборонные активы, поможет преодолеть кризис. 

Президент нас поддержал. Было привлечено финансирование, пошли инвестиции, заказы. Удалось восстановить производства и перезапустить циклы. Уже через три года Ростех вышел из убытка и начал приносить стабильную прибыль. 

Корпорация выступила в роли «реанимации», вернув к жизни огромное количество оборонных заводов, НИИ, КБ. Основной этап становления мы уже прошли. Тем не менее и сегодня занимаемся оздоровлением активов. Из последних примеров назову ОАК, УВЗ, «Курганмашзавод». 

Напомню, что Ростех — крупнейшая в стране машиностроительная компания. Мы выпускаем тысячи видов продукции: самолеты, вертолеты, двигатели, энергетические машины, медицинские приборы и даже вакцины. У нас работают более 700 тыс. специалистов, то есть в промышленности мы работодатель номер один. Постоянно растут выручка и другие финансовые показатели. В прошлом году она составила более 3 трлн рублей, и третью ее часть обеспечило гражданское производство. В этом, наверное, и есть главный успех. 

— Сегодня Ростех поставляет до 80% оружия и техники для нужд СВО, предприятия загружены заказами и трудятся на победу в две-три смены. На ваш взгляд, сильна ли еще зависимость от поставок из‑за рубежа и если да, то по каким компонентам? Что необходимо сделать, чтобы полностью избавиться от узких мест? 

— Начну с того, что никто в мире не обеспечивает себя самостоятельно во всем. Например, детали для «Боингов» поставляют более 50 государств. В iPhone или Tesla вы тоже найдете комплектующие из разных стран. Другой вопрос в том, что Россия оказалась в особых условиях. Теория мирового разделения труда в нашей стране не работает. Многочисленные западные партнеры, которые были у нас до 2022 года, подвели. Доверия к ним больше нет и не будет никогда. 

Поэтому, конечно, мы защищаем российские интересы как минимум в стратегически важных отраслях. К ним, помимо оборонки, можно отнести космос, авиацию, энергетику, медицину. То есть все то, от чего зависят наш суверенитет и способность обеспечивать защиту жизненно важных интересов государства и граждан. 

Думаю, что всегда будет чего‑то не хватать, придется находить новые непростые решения. Но это связано с постоянным развитием технологий и особенно стремительно — военных. Наша цель — свести количество, как вы выразились, узких мест к минимуму. Это вполне реально, и успехи здесь есть. Например, мы в короткие сроки развернули массовое производство БПЛА и высокоточных средств поражения: управляемых снарядов, противотанковых комплексов, ракет для вертолетов и оперативно-тактических систем. Они доработаны с учетом опыта СВО, летят дальше и попадают очень точно. 

Кроме того, сегодня на предприятиях Ростеха выпускаются отличные радиолокационные и оптические средства. В частности, тепловизоры разного назначения. Функционально они не уступают иностранным образцам, а стоят дешевле. 

— Специалисты Корпорации внимательно изучают всю иностранную технику, попавшую в руки наших бойцов в ходе СВО. Удается ли извлекать что‑то полезное или новое для нас? 

— Изучаем все трофеи, которые к нам попадают. Если встречаем что‑то полезное, конечно, берем себе в «копилку». Иногда смотрим, понимаем, что хорошая техника, но совершенно неприменима в наших реалиях. Например, немецкий танк «Леопард» выполнен на высоком уровне: современные компоненты, система управления огнем, мощный двигатель, хотя и со странными температурными ограничениями. Но каких‑то прорывных конструкторских решений мы не увидели, то есть нам нечего взять у «Леопарда» и применить у себя. 

Американский «Абрамс» наши специалисты тоже смотрели — в целом интересная машина, хотя и там тоже взять нечего. Хотелось бы еще взглянуть на британский «Челленджер», скорее из любопытства. Заранее понятно, что это «кастрюля», не очень пригодная к реальным боям. Главная проблема большинства иностранных машин — сложность конструкции и трудоемкое обслуживание. На примере Украины хорошо видно, к чему это приводит. 

Если сравнивать их танки и наши, то преимущества того же Т-90М «Прорыв» — в огневой мощи, броне и подвижности. У него длиннее «рука» за счет управляемого боеприпаса и всеракурсная динамическая защита. Бывали случаи, когда в машину попадали десятки украинских дронов, а она сохраняла боеспособность. 

Некоторые эксперты, в том числе у нас, восхваляют «Брэдли». На мой взгляд — неоправданный восторг. Мы смотрели ее с разных сторон: там есть плюсы в части защиты и удобства десантного отделения. Однако это не мешает нашим средствам поражения уничтожать американскую БМП вместе с экипажем и десантом. 

У «Брэдли» есть серьезное слабое место: проблемы с проходимостью, из‑за чего они не могут нормально идти по бездорожью, через поля. Вязнут в черноземе и за счет огромных габаритов становятся легкой мишенью. Ну и какой толк в улучшенной защищенности, если результат один? Практически все «Брэдли», поставленные на Украину, сегодня уничтожены. Все‑таки надо помнить, что БМП — не танк. Эта машина должна быть быстрой, мобильной, проходимой, уметь преодолевать реки вплавь, без мостов и дорог. Наши БМП это умеют, американские — нет. 

— Как бы вы оценили текущее состояние в сфере военно-технического сотрудничества России с иностранными государствами? Как сильно изменилась ситуация с началом СВО? Отражаются ли антироссийские санкции на партнерах Москвы? 

— С начала СВО мы живем в парадигме «все для фронта, все для Победы». Наши заводы сосредоточены на обеспечении нужд российской армии. Идет война, потребности очень высоки, объяснять не надо. В результате наряду с текущими экспортными отгрузками (а они продолжаются, несмотря ни на что) формируется отложенный спрос. Наши предприятия за три года спецоперации существенно нарастили производственные мощности и готовы выполнять как государственные заказы, так и экспортные. 

В настоящее время оружейный экспортный портфель России превышает 60 млрд долларов, доля предприятий Ростеха в нем — более 70%. «Рособоронэкспорт» сотрудничает практически со всеми странами Ближнего Востока и Глобального Юга. Спрос есть на номенклатуру для всех видов и родов войск. 

Добавлю, что сегодня ВТС не сводится к поставкам готовой продукции. У нас большой портфель проектов технологического сотрудничества в разных регионах мира. Это и локализация производства, и совместные разработки. Хороший пример из последних — контракт с Индией на выпуск в этой стране двигателей для индийских Т-72. 

Что касается санкций, то, конечно, они затрудняют работу. По этой причине тема ВТС сегодня почти не обсуждается публично. Если заметили, мы почти ничего не рассказываем об итогах деловых программ выставок и заключенных контрактах. Кроме того, мы отказались в расчетах от доллара, большинство контрактов заключается в рублях или национальных валютах. 

— Все вооружение, которое Россия представила на выставке IDEX 2025 в ОАЭ, имело реальное применение в боевых условиях и постоянно модернизируется с учетом опыта СВО. Оказывает ли этот фактор влияние на спрос иностранных заказчиков? 

— Интерес к нашей продукции за рубежом очень высок. Там следят за событиями на Украине, видят российское оружие в действии, а не на подиумах. Так, на IDEX сильное впечатление произвел наш Т-90МС «Прорыв» с доработанной защитой от ударных БПЛА, современных ПТРК и РПГ. Машина максимально приспособлена к противотанковым угрозам, способна отразить множество атак новых средств поражения. Ремонтопригодна настолько, что танки несколько раз возвращаются в строй без потери боевых качеств. 

Большое внимание привлек ЗРК «Панцирь-СМД-Е», который может применять мини-ракеты и бороться с группами дронов. Были показаны новейшие ударные БПЛА «Куб-2Э», модернизированный противотанковый комплекс «Корнет-ЭМ» с дистанционным пультом, ракета «Булат», новые стрелковые образцы. 

На данный момент подавляющее большинство видов нашей продукции опробовано в зоне СВО. Это истребители Су-35 и Су-57, фронтовые бомбардировщики Су-34, ударные вертолеты Ка-52М и Ми-28НМ. Танки и боевые машины пехоты, тяжелые огнеметные системы, разные виды РСЗО, бронеавтомобили класса MRAP. Ракетные комплексы, системы разведки, стрелковое оружие, экипировка и многое другое. Все они доказали высокую эффективность, были модернизированы и приспособлены к новым задачам, условиям и угрозам. В этом преимущество нашей продукции. 

— Ростех — один из исполнителей нацпроекта «Цифровая экономика», в стратегии развития Корпорации заложен переход от «железа» к «интеллекту». Каковы на сегодня результаты этого процесса, в каких областях удается успешно внедрять инновации, в том числе искусственный интеллект, и нет ли у вас опасений насчет распространения ИИ в оборонке? 

— В последнее время все компании стремятся делать свои продукты все более «умными». Сегодня человеку мало иметь машину, ему хочется, чтобы автомобиль самостоятельно держался в полосе, подруливал или вообще брал управление на себя. Это в одинаковой степени касается и военной, и гражданской техники. Пилоту проще управлять истребителем, который сам решает множество задач, оставляя летчику право — нажимать кнопку или нет. То есть ИИ, автоматизация, роботизация становятся технологическими трендами. 

Конечно, Ростех не стоит в стороне. Например, наш партнер, компания «Вансел», с помощью ИИ обеспечивает цифровую аналитику биоматериалов онкобольных. Это повышает точность диагностики и помогает выбрать верный курс лечения. Вероятность врачебных ошибок при этом сводится к минимуму. С помощью этой технологии поставлено уже более миллиона диагнозов. 

КамАЗ разработал беспилотные грузовики, которые уже сегодня осуществляют коммерческие перевозки на трассе М-11 и на ЦКАД в Подмосковье. Доля инновационных продуктов и решений будет с каждым годом расти, за ними будущее. С одним непременным условием: право решающего голоса должно оставаться за человеком. Если мы доверим машинам излишнюю самостоятельность, то откроем ящик Пандоры. 

— Какие еще задачи в сфере трансформации и модернизации стоят перед холдингом на средне- и долгосрочную перспективу? 

— В настоящее время проходит утверждение новая Стратегия развития Ростеха до 2036 года. Это объемный документ, где зафиксированы наши цели, видение компании и миссия. Не буду утомлять сложными выкладками. Скажу только, что фокус в ней сделан на научно-технологическое развитие как в военной, так и в гражданской сфере. Большое внимание уделено также сохранению человеческого капитала. Наши сотрудники — главная ценность корпорации, основа прогресса. 

Мы намерены стать устойчивой диверсифицированной компанией как с точки зрения продуктов, так и по балансу заказчиков. В нашем портфеле продаж существенный вклад должна обеспечивать «мирная» продукция. Определены целевые рынки, где мы можем успешно конкурировать, в том числе на мировом уровне. При этом четко понимаем, что прежде всего были, есть и будем нацелены на решение важнейших задач государства. 

— Ростех — один из ведущих работодателей на рынке, славится своим корпоративным духом. Расскажите, как поддерживаете сплоченность в коллективах, мотивируете персонал и чем сегодня удается привлекать молодежь на производство? 

— Задачи, которые перед нами стоят, очень масштабны и амбициозны. Поэтому и потребность в кадрах у нас высокая. До 2028 года мы намерены привлечь порядка 160 тыс. специалистов, в том числе 30 тыс. инженеров. Не секрет, что сегодня на рынке труда большой дефицит кадров. Конечно, мы стараемся стимулировать людей материально: обеспечить достойный уровень зарплат, соцпакет, сформированный под потребности конкретного работника, в том числе ДМС, жилищную программу, программу отдыха и оздоровления, негосударственное пенсионное обеспечение, различные виды материальной помощи, льготные банковские продукты. 

Но не только в деньгах дело. Ребята заинтересованы в масштабных и интересных проектах. Зачастую им не хватает информации о научно-технологических задачах, которые решают наши КБ, они не знают о проектах технологического лидерства, которые реализуются в стране. Поэтому мы идем в школы. Наши молодые ученые и инженеры проводят открытые уроки, предприятия приглашают детей на экскурсии и стажировки. 

Мы выступаем индустриальными партнерами порядка 200 инженерных классов по всей стране, поддерживаем инженерную олимпиаду «Звезда». В этом году в ней приняли участие свыше 580 тыс. учащихся. Предлагаем школьникам целевое обучение в партнерских колледжах и вузах, где под руководством наставников с наших предприятий ребята могут получить востребованную профессию, гарантирующую трудоустройство в компаниях холдинга. Это комплексная работа, в нее вовлечены порядка 200 колледжей и 140 вузов. 

Кроме того, в этом году мы совместно с Минобрнауки запустили проект производственной аспирантуры. То есть создаем условия, чтобы молодежь могла учиться и постоянно совершенствоваться. Интересных направлений много: электроника, биомедицина, авиастроение, приборостроение, химическая промышленность. Огромное поле деятельности! 

— Учитывая специфику журнала, не могу не задать вопрос о разведке, где вы начинали профессиональный путь. Помните ощущения от первого дня на службе и чем в целом запомнилась работа в разведке? 

— Эта работа прежде всего научила меня не говорить о работе. (Смеется.) Мне было 30 лет, взрослый уже, но опыта, конечно, маловато на тот момент. Под руководством Лазаря Лазаревича Матвеева прошел, можно сказать, настоящую школу жизни. Блестящий офицер, отец-командир! Он возглавлял нашу небольшую разведгруппу. 

Работа в разведке требует патриотизма, безоговорочной дисциплины, особой вдумчивости, умения видеть людей. Наверное, во многом именно она сделала меня таким, каков я есть. 

— И напоследок. Что бы вы могли пожелать читателям, в том числе молодежи, которая только ищет себя и свое место в жизни? 

— Мы видим, что молодые люди сегодня другие, не такие, какими были мы в их возрасте или наши родители. Они растут в других условиях, в эпоху интернета и цифровых технологий, и уже не мыслят в «пионерских» или «комсомольских» категориях, в которых рассуждали, например, мы, дети СССР. Это не хорошо и не плохо. Просто констатация факта, который важно иметь в виду, когда мы думаем о судьбах сегодняшней молодежи. 

Если говорить о воспитании молодых людей, то я бы выделил три основополагающих момента: патриотизм, трудолюбие и ответственность. Если новое поколение будет любить свою страну, трудиться на ее благо и поймет, что только от него и ни от кого больше зависит завтрашний день России, мы можем быть спокойны и за них, и за будущее страны. 

Есть такая пословица: «Опыт полезнее тысячи советов». Жизнь переписать невозможно, да и не нужно. У каждого свой опыт, свой путь, который надо пройти. Поэтому дам универсальный совет: что бы ни случилось, всегда оставайтесь человеком.