Ранее мы отмечали небывалую концентрацию крайне знаменательных событий в мировой политике, которые произошли в первой половине июля с. г. на территории Европы. В короткий отрезок времени здесь побывали по разным поводам лидеры всех ведущих мировых игроков (КНР представлял премьер-министр Ли Кэцян), за исключением Индии и Японии.

Но уже 17 июля в Токио случилось не менее важное событие, каковым стал 25-й саммит лидеров ЕС и Японии, в ходе которого были подписаны документы о сотрудничестве в экономической и политической сферах двусторонних отношений. Процесс подготовки “экономического” документа был инициирован в 2013 г., 6 июля прошлого года стороны подписали “базовые положения” и в декабре того же 2017 г. завершили его “доводку”.

Далее нельзя будет обойтись без некоторого количества цифр.

Итак, по итогам 2017 г. доля Японии в общем объёме внешней торговли ЕС равнялась 3,5% (6-е место). Доля занявших первую строчку США составила 17%, Китая — 15,3%, России — 6,2% (4-е место). Но не менее важное значение имеет и вопрос, кто в двусторонней торговле оказался в плюсе, а кто в минусе и на сколько?

Отнюдь не радостные эмоции мы наблюдаем у президента США в связи с занятием его страной первого места в списке торговых партнёров ЕС. Вглядываясь в официальную цифирь торговли США с ЕС за 2017 г. (минус 120 млрд евро, то есть порядка минус 140 млрд долл.), он впадает в неприкрытую ярость, записывая союзников в “грабители” (как и китайцев).

В свою очередь европейцы, воспитание которых не позволяет использовать подобные выражения, испытывают в отношении китайцев, видимо, схожие чувства. Ибо в том же 2017 г. ЕС потерял в торговле с КНР около 210 млрд долл. С этим, а также с обвинениями китайцев в скупке европейских хайтек-компаний, связаны проблемы в отношениях ЕС с КНР. Процесс разрешения которых находится пока в тупиковом состоянии, несмотря на почти непрерывные взаимные визиты высоких персон ЕС и Китая.

В этом плане всё в порядке, в общем, в торговых отношениях европейцев с Японией. При значительно более низком (чем с Китаем и США) объёме торговли товарами (чуть больше 150 млрд долл.) дефицит ЕС в 2017 г. составил лишь около 10 млрд долл. Который, к тому же, компенсировался европейцами положительным сальдо в торговле услугами.

Обращает на себя внимание активность Японии в экономике партнёра. Что выражается в существенно большем объёме накопленных инвестиций (около 250 млрд долл. японских инвестиций в ЕС по сравнению с 95 млрд долл. европейских инвестиций в Японии).

Фактор (относительной) беспроблемности в двусторонних экономических отношениях сыграл свою роль в успешном завершении переговорного процесса по данному Соглашению.

Но почти все комментаторы отметили существенное присутствие политических мотивов как в данном документе, так и в Соглашении о стратегическом партнёрстве. И главный из этих мотивов обозначается аббревиатурой “США”, на который НВО указывало почти год назад в комментарии по случаю подписания “базового” документа.

Уже тогда стала вырисовываться перспектива торговых войн, которые становятся сегодня почти реалиями. Они провоцируются вполне объективными причинами, а никак не “причудами” Д. Трампа. Наряду с КНР, главными объектами американских атак в сфере экономики становятся другие основные торговые партнёры, которые являются и ключевыми союзниками США в Европе и Азии.

Однако в условиях обострения отношений США как с европейцами, так и (менее заметных) с японцами акты по укреплению кооперационных связей между двумя последними приобретают важную политическую символику.

В Китае, например, в упомянутых актах усмотрели символ “изоляции США”. Что представляется пока излишним “сгущением красок”, поскольку, несмотря на обостряющиеся проблемы в отношениях с ведущей мировой державой, диалог с ней не прерывают ни ЕС, ни Япония, ни сам Китай. Хотя в Европе и Японии не отрицают присутствие “американского фактора” в мотивации заключённых в Токио Соглашений.

Упомянутое присутствие заметно и в успешных усилиях Японии по возрождению Транстихоокеанского партнёрства, казалось бы, полностью разрушенного после выхода из него США. 19 июля в Токио собрались ответственные представители всех 11-и стран-участниц ТТП, которые выразили удовлетворение идущим сейчас процессом ратификации парламентами уставных документов и уверенность в том, что они вступят в силу уже в начале 2019 г.

Возрастающая турбулентность в мировом политическом пространстве не обходит стороной территории самих ведущих игроков. Например, той же Европы, рассматривать которую в качестве единого мирового политического актора всегда надо было с существенными оговорками. С особой осторожностью это следует делать сегодня, когда, в частности, на финишной прямой оказался процесс развода с ЕС одной из важнейших европейских стран, которой всегда была и является ныне Великобритания.

В частности, обратило на себя внимание, сделанное 18 июля, очередное заявление министра международной торговли Великобритании Лиама Фокса (сторонника “жёсткого” варианта Brexit) о возможности “вынесения на обсуждение общественности” темы присоединении Великобритании к ТТП после завершения в марте 2019 г. процедуры выхода страны из ЕС. Впервые о такой перспективе он говорил ещё 3 января с. г.

Напомним, что вопрос “Как же нам теперь (то есть вне ЕС) быть ещё и с Японией” (напротив, углубляющей кооперацию с ЕС) стал предметом визита в Токио премьер-министра Терезы Мэй, состоявшегося летом прошлого года. Похоже, что вступление в ТТП может стать вариантом решения проблем, возникающих теперь у Лондона и в отношениях с одним из ведущих азиатских партнёров.

Полное удовлетворение очередным высказыванием на данную тему британского министра выразил руководитель аппарата правительства Японии Ёсихидэ Суга. На упомянутой выше встрече ответственных представителей стран-членов ТТП отмечалось, что со вступлением в силу уставных документов в объединение могут начать входить и другие страны. Наряду с Колумбией, Таиландом и “некоторыми другими странами”, среди претендентов упоминалась также Великобритания.

Наконец, имеет смысл вновь обратиться к цифрам, поскольку вполне законным представляется вопрос, о каких, собственно, масштабах происходящего идёт речь и в чём заключается их реальный месседж в мировое информационное пространство.

Журналистским лукавством веет от комментариев в стиле “Японо-Европейское Соглашение затронет треть мировой экономики”. Изучаемое в первом классе начальной школы первое же действие арифметики способно творить чудеса. Но к содержательной стороне Соглашения результат подобного рода манипуляций с экономиками ЕС и Японии не имеет почти никакого отношения.

Ибо речь идёт о влиянии данного документа на 3,5% от того остатка (порядка одной пятой) суммарного итога экономической деятельности ЕС, который обусловлен связями с внешними партнёрами. Не сильно большую значимость указанное событие имеет и для экономики Японии.

Приблизительно то же можно сказать и о предполагаемом присоединении Великобритании к ТТП. Объём всего её экспорта во все страны будущего объединения оценивается в 8 млрд долл., в то время как только в Германию она продаёт товаров и услуг на 11 млрд долл. Что делать — за обретение права не принимать эмигрантов придётся вполне конкретно расплачиваться.

Важный символизм подписания японо-европейских Соглашений, а также факта и формата выхода Великобритании из ЕС, её последующего (предполагаемого, повторим) вхождения в ТТП заключается в том, что все эти и другие схожие события последних месяцев вписываются в общий тренд ускоряющегося переформатирования мировой политической карты периода “после холодной войны”.

Устоявшееся в этот период мироустройство, похоже, начинает разваливаться на наших глазах, а о новом говорить пока слишком рано.

Владимир Терехов, эксперт по проблемам Азиатско-Тихоокеанского региона, специально для интернет-журнала "Новое Восточное Обозрение".