На днях стало известно, что российская госкорпорация "Росатом" провела успешные переговоры и довольно скоро продаст один из своих неоднозначных активов, а именно американское дочернее предприятие Uranium One (U1).

В среду на полях международного форума "Наука за мир и развитие", который проводился на собственной площадке "Росатома", глава российского атомного гиганта Алексей Лихачев сообщил, что с покупателем, американской компанией Uranium One Americas, достигнуто принципиальное соглашение.

По сведениям из неофициальных источников, продавец получит за контрольный пакет акций 112 миллионов долларов физическими деньгами и еще 19 миллионов облигационными займами. Экспертное сообщество рассматривает сделку как позитивную для российской компании и акцентирует внимание на том, что "Росатом", одновременно избавившись от убыточного актива, получит несомненную прибыль, так как котировки находятся на максимуме.

Однако подобная трактовка однобока и ограниченна, а потому мы сегодня попробуем рассмотреть ситуацию в комплексе. Возможно, благодаря включению других фактов картина заиграет гораздо более глубокими, геостратегическими красками.

Позволим себе небольшой экскурс в историю.

Интересующиеся политикой российские граждане зачастую уверены, что скупка российской корпорацией американских активов началась на рубеже 2016-2017 годов, когда эту новость подняли на вершину медийного внимания всевозможные новостные издания. Это не совсем так. Скандал, громыхнувший тогда в американской и далее по цепочке всей западной прессе, был всего лишь частью предвыборной войны, которую вели кандидаты в президенты США. Идею о том, что предательство американских интересов целиком и полностью лежит на Хиллари Клинтон, сформировал и распространил избирательный штаб Дональда Трампа, позднее ставшего хозяином Овального кабинета.

Суть обвинений, выдвинутых против представителя Демократической партии Хиллари Клинтон, заключалась в том, что последняя, будучи в правительстве Барака Обамы государственным секретарем, лично подписала разрешение на продажу ключевого и стратегически важного предприятия. И не кому-нибудь, а России, то есть историческому противнику, которого Америка на тот момент уже три года активно утюжила санкциями за возврат Крыма.

Здесь нужно проявить объективность и сказать, что все это было не более чем грязный политический рестлинг. Трамп таким образом отбивал цунами обвинений, связанных с так называемым делом Пола Манафорта. Напомним: в рамках этого дела демократы пытались доказать, что Кремль вмешивался в американские выборы. Позднее выяснилось, что там скорее поучаствовали украинские олигархи, но об этом в другой раз.

Республиканцы не остались в долгу и, покопавшись в архивах, вытащили на свет продажу главного предприятия США, связанного с добычей критически важного топливного ресурса, тем более что тут русский след даже искать не нужно было.

За стеной политического шума как-то позабылась реальная история всего произошедшего.

Американские СМИ пишут только о том, что межгосударственное сотрудничество между Москвой и Вашингтоном началось еще в далеком 1992 году, когда администрация Джорджа Буша заключила соглашение с Россией, подразумевавшее, что из утилизируемых в рамках разоружения стратегических ракет будет извлекаться высокообогащенный уран, который после его переработки в низкобогащенный (топливный) будет поставляться в США. Позднее, в 2008-м, команда уже Буша-младшего заключила новое соглашение, правда, старательно этот факт замалчивала, так как вскоре наложила на Россию санкции за "вторжение в Грузию". Пришедший на смену семейному тандему Бушей первый чернокожий президент Барак Обама, невзирая на входящие в затяжной штопор двусторонние отношения, два года спустя возобновил атомное сотрудничество. В тот период, а именно в 2009-2010 годах, и состоялся выход российской госкорпорации на американское игровое поле мирного атома.

При этом зарубежные издания старательно обходят причины столь необычного стремления клинически русофобских президентов сотрудничать с Москвой и отдать в руки соперников ключ от комнаты, где свой уран лежит.

Причина молчания проста и прозаична. Соединенные Штаты, обладающие крупнейшей мировой группировкой — 60 АЭС в тридцати штатах, на которых трудятся 98 реакторов, — сильно исчерпали свои запасы урана и не способны обогащать его в объемах, достаточных для покрытия собственных нужд. Сухая статистика говорит, что США импортируют львиную долю урана: 22 процента приходит из Канады, столько же из Казахстана, 16 процентов из России, 11 из Австралии, восемь из Узбекистана и еще пять из Намибии.

По состоянию на упомянутый 2010 год США самостоятельно добывали 4,2 миллиона фунтов оксида урана, а привозили из-за рубежа 55,3 миллиона. Кстати, по данным за 2020 год, собственное производство там упало до мизерных 0,17 миллиона фунтов, правда, импорт тоже просел — до 49 миллионов. Запомним последние цифры, они пригодятся ниже.

Следует упомянуть, что у самой богатой и развитой страны мира до недавнего времени просто не было завода по обогащению урана. Точнее, когда-то были, но потом закрылись. На рубеже сороковых-пятидесятых годов прошлого столетия американцы построили три обогатительных комбината в городах Оук-Ридж (Теннесси), Падака (Кентукки) и Портсмут (Огайо). По странному стечению обстоятельств американское Министерство энергетики продало их в частные руки для дальнейшего закрытия аккурат в то время, когда Буш-старший подписал с шатающейся от голода и невзгод Россией контракт на поставки топлива.

И хотя наша страна неукоснительно соблюдала свои контрактные обязательства, на рубеже тысячелетий стало понятно, что Россия не только остановила внутренние деструктивные процессы, но и начала постепенный выход из периода страшных девяностых. Естественно, находиться в тотальной зависимости от противника Вашингтон не мог, и потому в 2006 году компания Urenco начала строительство единственного на сегодняшний момент действующего комбината по обогащению урана. На заводе в штате Нью-Мексико применяется технология центрифужного обогащения, в июне 2010 года заработал первый каскад, а по состоянию на сегодня в строю стоят 63 обогатительных каскада. Американское правительство обещало дополнительно построить еще одно предприятие в городе Пайктон в Огайо, но дальше разговоров дело так и не пошло.

Имеющихся производственных мощностей решительно мало. Завод Urenco в год производит всего 4,9 ЕРР (единицы разделительных работ) при общегосударственной потребности в 55,7. Остальное завозится извне компанией Westinghouse, все той же Urenco с ее предприятия в Швеции, также поставки идут из России и Казахстана.

Официальной информации по первым сделкам покупки Uranium One нет, но логика подсказывает, что максимально антироссийское руководство Обамы — Клинтон могло одобрить подобную покупку только при наличии некоторых не афишируемых договоренностей. Либо о том, что русские восстановят и нарастят добычу в штате Вайоминг (рудники Reno Creek, Chistensen Ranch, Moore Ranch и Ludeman), либо обеспечат топливную безопасность США поставками собственного производства. Подчеркнем, это лишь версия, но, согласитесь, весьма логичная.

Так случилось, что наш мир американоцентричен, и если российская компания заходит на местный рынок, это воспринимается как основной интерес и вектор приложения усилий. В нашем случае это совершенно точно не так.

Заключая сделку, "Росатом" в первую очередь интересовала не Америка, а главная урановая житница — Казахстан. Выкупив Uranium One, российская корпорация получила контрольные пакеты акций тамошних урановых рудников Анкал, Южный Инкал, Каратау, Акбастау, Заречное и Хорасан.

Чтобы был понятен масштаб, добавим, что Казахстан занимает второе (после Австралии) место в мире по запасам (свыше восьмисот сорока тысяч тонн) и первое по производству топливного урана (девятнадцать с половиной тысяч тонн в год).

Пакетное соглашение подразумевало еще и приобретение отраслевых предприятий в Намибии. И вновь перед нами страна, входящая в мировую пятерку по запасам урана. Тогдашние президенты Дмитрий Медведев и Хификепунье Похамба вскоре подписали межправительственное соглашение, по которому Россия вкладывала миллиард долларов в геологоразведку, а Намибия взамен предоставляла российскому монополисту восемь тысяч квадратных километров для проведения изысканий и льготные условия для добычи ресурсов.

Таким образом, в результате одной крупной сделки "Росатом" стал контролировать почти восемь процентов мировой добычи урана. Для сравнения: весь Казахстан вполне заслуженно очень гордится цифрой в двенадцать процентов.

Ну а дальше — известно. Майдан, Крым, война в Донбассе, санкции, что сыпались на нас как из рога изобилия. Сотрудничество с Россией стало невозможным в принципе даже для тех, кто жизненно зависел от российских поставок. Но отобрать российские активы в совсем уж бандитском варианте никто не решился, а "Росатом" никуда не торопился.

На текущий момент средний возраст американских атомных электростанций вплотную приближается к сорока годам, будущее строительства двух новых АЭС крайне туманно, собственная добыча урана так и не возродилась, а все потребности восполняются при помощи Westinghouse, по факту являющейся последним спасательным кругом, либо покупками у третьих сторон.

"Росатом" за этот же период заключил целую пачку зарубежных контрактов и подмял под себя две трети мирового рынка, российские горняки основательно обновили геологические карты Африки и Средней Азии.

Компания Uranium One за десять лет владения принесла неизвестные убытки, но вряд ли существует калькулятор, способный пересчитать соотношение успешно реализованных геополитических задач и попутно потраченных денег. Партии на мировой шахматной доске порой идут десятилетиями, и их тактика, как и результаты, не всегда понятны даже очень внимательному зрителю.