Министерство экономики Абхазии раскритиковало статью в EADaily, в которой анализировалось состояние политического поля в стране накануне старта кампании по выборам президента. Об экономике там была всего одна фраза: "Экономика остановилась".

Раз уже такие дела, хотелось бы опять-таки вкратце, но более детально остановиться на вопросах, связанных с экономическим положением Абхазии. В 2018 году собственные доходы бюджета Республики Абхазия составили 3 млрд 140 млн руб. Или чуть менее 50 млн долларов США. Это стоимость не самого крупного инвестиционного проекта в реальном секторе на постсоветском пространстве. Например, 65 млн долларов — инвестиционная стоимость нового предприятия по производству чулочно-носочных изделий в Узбекистане.

Но, допустим, собственная экономическая политика провалена, 50−53% от ВВП в тени. Есть внешние источники финансовой помощи. Причем направляемой на капитальное и инфраструктурное строительство. Но объемы российской помощи сильно переоценены.

Реализуемая в настоящее время Россией Инвестпрограмма на 2017−2019 годы составляет 5,8 млрд рублей. Сущие копейки, честно говоря, относительно масштабов проблем. Примерно 90 млн долларов за три года. Тогда как в отдельные годы в начале этого десятилетия ежегодный объем траншей в рамках работавшего тогда Комплексного плана содействия развитию РА достигал 100 млн долларов.

На самом деле, если мы захотим поговорить об абхазской экономике, то очень быстро поймем, что предмета разговора нет. Обсуждение прорывных прожектов в текущей реальности выглядит комично. Это как если бы семья, суммарный доход которой 10 тыс. рублей в месяц, за чашкой чая без сахара стала бы обсуждать летний отдых, приобретение внедорожника и планы о покупке новой квартиры.

Непонятно только, при чем здесь Министерство экономики? Неужели кто-то всерьез думает, что изменение абсолютно безнадежного положения возможно с помощью всего лишь управленческих манипуляций? Кстати, нужно сказать, что в условиях иной внутриполитической ситуации в Абхазии команда, собравшаяся за эти годы вокруг Министерства экономики республики, могла бы стать эффективным модератором позитивных изменений. Но очень странно, что эти толковые товарищи тезисы об экономической ситуации воспринимают как камень в их огород.

Сегодня можно выделить три фундаментальных ограничителя экономического развития Абхазии.

Во-первых, это крайне слабое государство. Которое не может создать универсальные правила игры и запустить правовое поле. Отсюда разгул криминала и его проникновение во все сферы жизни. Отсюда и возможность каждой более-менее значительной группы сил устанавливать свои правила и порядки.

Во-вторых, инфраструктурные ограничители. Абхазия сегодня осталась с полуразрушенным инфраструктурным потенциалом советского времени. На эти руины, остатки энергосистемы, на эти коммуникации невозможно нанизать современное экономическое развитие. Здесь принципиальный водораздел, отделяющий на сегодня республику от всех соседей. Новый инфраструктурный уклад создан не только в России, но и в Грузии и Армении. Это газ, новые ГЭС, аэропорты с дешевыми билетами в Европу, цифровизация среды. Где нет газа, независимой энергосистемы, транспортных узлов, дорог, закрытые границы, где нет современной электронной потребительской экономики, — что с этим всем можно сделать? Только найти где-то колоссальные деньги. Но пока, видимо, взять их негде.

И третье, ограничители естественного характера. Послевоенная депопуляция, развал уклада, не возник внутренний рынок, да и не мог возникнуть в 250-тысячной стране. Текущую архитектуру социально-экономического уклада можно назвать как "Тупик Большого Сочи".

Из слабости государства происходит огромное число проблем. Инвесторы были ограблены, похищены, активы у них отобраны. В результате целого ряда масштабных ответных кампаний, в основном не в паблике, сегодня по существу работают ограничители санкционного порядка. Нет ни одного депутата Госдумы, члена Совета Федерации, который бы не знал в деталях о проблемах российских предпринимателей в Абхазии. Широкая лоббистская работа вместе с постоянно обновляющимися инфоповодами о похищениях, убийствах крайне негативно изменили позиции российских СМИ, бизнес-сообществ, политической и экспертной элиты. Зайдет ли в таких условиях в страну работать хотя бы один "белый" инвестиционный проект?

Если еще десять лет назад был шанс выстроить экономическую базу бедной, но ориентированной на российский рынок и имеющей на нем преференции страны, то сегодня устойчивое экономическое развитие Абхазии немыслимо без предварительных кардинальных изменений. Ликвидации текущей политической системы, широчайшей антикриминальной операции. Открытия страны окружающему миру. Должны быть открыты все дороги и границы, в том числе с Грузией, построена дорога на Северный Кавказ, открыты для туристов перевалы. Низкую демографическую емкость рынка можно компенсировать только "проходным двором". Нынешняя изоляционистская политика — одна из причин катастрофы, постигшей страну.

И, в конце концов, где-то необходимо найти сотни миллиардов рублей на инфраструктурную революцию. В текущих геополитических реалиях, когда интерес России к Абхазии по понятным причинам иссякает, когда правила игры и условия файндрайзинга в самой РФ кардинально изменились, представляется нереалистичным запустить крайне нужный стране прорыв.

А называть экономикой и развитием открытие пары-тройки новых теплиц и планы по льготному кредитованию бизнес-инициатив в условиях, когда объем инвестиций уже в 2017 году по сравнению с 2015 годом снизился на 1 млрд 700 млн рублей, а экспорт упал на 1 млрд 800 млн рублей, право, смешно.

Антон Кривенюк